Идеал немецкой женщины
Немки – это царство полноватых ног, которое начинается сразу за Одером и оканчивается где-то на западной границе Эльзаса и Лотарингии – уже во Франции. Сначала изумляешься такому здравому изобилию крепких голеней и бедер, крутизной напоминающих виражи «Формулы-1», затем понемногу привыкаешь и даже происходит коррекция эстетического чувства, – они начинают нравиться. В самом деле, черт побери, почему они должны быть худыми-то?
Немецкий идеал безоговорочно белокур. С ногами все сложнее. Вроде бы вся реклама длиннонога, по-французски жидка в коленках и предельно изнурена, что иногда почему-то называют стройностью. Но подозреваю я, что массовый потаенный вкус немецкого бюргера опирается на окружающую реальность, как его не пытаются убедить в обратном, и распутные картинки с общечеловеческими женскими ценностями он рассматривает все-таки с изумлением: «Поди ж ты как баба исхудала – ни кожи ни рожи!» Примерно так здоровый мужчина силится представить: как это – спать с мужчиной? Вспомните Марлен Дитрих немецкого периода, когда она еще не уехала в США из антифашистских соображений и не стала там худеть. Купеческая дочка, пышечка, еще немного – и на картину Кустодиева. А ноги, которые она так охотно задирала и демонстрировала публике под восторженный рев немецких пивных компаний, булочников и гробовщиков, аптекарей и солдат вермахта – они просто конусообразно расширяются кверху без всяких там тонких линий, извивов и другой французской декадентщины.
Есть у немок, правда, еще такой сухощавый, прямоносый тип, что иногда рассматривают чуть ли не как воплощение «нордичности» и «немецкости». Но даже и эти, иссушенные от чрезмерной концентрации арийского компонента немки, и то умудряются иметь толстые ноги. Для объективности добавлю, что попадаются, конечно, и девушки с так называемыми стройными ногами, но гораздо реже, чем в Москве или Петербурге.
Итак, блондинки. Немецкий народ любит своих блондинок как главное национальное достояние. Он посвящает им песни и стихи, романы, кинофильмы и анекдоты. Последних огромное количество, и, главное, они выделены в отдельный юмористический жанр – «анекдоты о блондинках» (о брюнетках, шатенках или рыжих – ничего подобного!). Такого раздела юмористики, кажется, больше ни у кого, кроме немцев, нет. В анекдотах у блондинок выступают два ярко выраженных качества: легкомыслие, доведенное до распутства, и глупость.
Сей штамп настолько всеобщий и глубоко сидит в подсознании, что в газетных объявлениях о знакомствах сразу за указанием цвета волос – «blond» следует тонкое опровержение стереотипа: «преданная и верная», – а также интересуется всем на свете в том объеме, в котором обычный смертный, пусть он даже трижды брюнет или лысый, интересоваться не может – от китайской философии до устройства межконтинентальных баллистических ракет. Или еще проще – без околичностей: «Блондинка, но умею думать».
За легкой авторской самоиронией здесь скрывается просто бездна смысловых переливов, ускользающих вглубь немецкой эротической культуры. Здесь и «борьба за интеллектуальные права женщин», и едва скрываемая гордость оттого, что угодила в национальный идеал красоты, и сквозняк эмансипации, который сильно надул в уши европейской женщине.
Эмансипация – это жестокая реальность
Немецкая женщина наиболее массового образца, вне зависимости от комплекции, цвета волос и даже ума, вдруг, нервно передернув плечами, вспомнит о мужском шовинизме в самый, казалось бы, неподходящий момент: когда вы попытаетесь подать ей пальто или, по дурацкой русской привычке, захотите помочь поднести что-нибудь не очень тяжелое, для чего мужчине помощь не потребовалась бы. Тяжелое – это понятно. А так ведь – чистая дискриминация.
Итак, она отстранится, передернет плечами, и когда вы удивленно вопросите ее: «Warum?»… Вот тут-то вы и рискуете услышать все, что она думает о мужчинах вообще и об этом унизительном для порядочной женщины шовинизме. Но даже если и не по такому мелочному поводу, то все равно вы рано или поздно об этом услышите. И упаси вас Бог по недоразумению или сгоряча поцеловать руку немке! Для нее это все равно, что вы попытались бы облизать ее пыльный ботинок. Может тут же демонстративно пойти и продезинфицировать конечности.
В общем, даже не совсем понятно, откуда взялась такая женщина. Обычно социологи объясняют это улучшением материальных условий жизни, легкостью удовлетворения насущных потребностей, экономической независимостью женщин, успехами науки, и в частности фармакологии, которая намертво отделила секс от рождаемости и проч. и проч. Плюс к этому еще с середины 70-х годов произошел всплеск идеологии феминизма, которая поучала, что женщина должна бороться, отстаивать, стремиться и ни в коем случае не должна мириться, соглашаться и подчиняться. Многие женщины с энтузиазмом подхватили и усвоили эту идеологию, имея, подчеркиваю, на то социальные и экономические условия.
В целом – они своего добились. Это действительно самое независимое, самое энергичное, образованное, с очень развитой индивидуальностью и даже самое бесстрашное женское население Европы, а то и мира. Все они бегают, плавают, катаются на роликах, знают английский, французский и еще изучают язык индейцев кечоа, путешествуют в одиночку без мужчин, собираются в женские клубы, где расслабляются, плавно покачивая бедрами, или, напротив, напрягаются, поднимая штангу и проч. и проч.
Несть числа увлечениям немецкой женщины! Ею искренне залюбуешься в любой обстановке. Она умная собеседница, и вопрос о том, нравится ли ей какая-нибудь картина (книга, кинофильм, правительство), не воспримет как изощренное и зловредное мужское домогательство с дальним прицелом, а спокойно объяснит как равная равному, что так, мол, и так, художник этот родился тогда-то, принадлежит к школе малых голландцев, а в последнем периоде творчества был не всегда последователен в изображении беременных коров, а также колорит и композиция этой картины, и т. д. и т. п. То же самое произойдёт, если вы попросите ее разъяснить вам особенности немецкого рынка автомобилей, электротоваров, рабочей силы, немецкого образования и проч.
…Немка претендует на такую же работу как и мужчина, на такую же зарплату, она живет одна в трехкомнатной квартире, ездит на автомобиле или, если хочет, на велосипеде, имеет счет в банке, одна ходит в ресторан, кафе, на дискотеку, в театр. Появление поздним вечером одинокой женщины на улице – явление обычное, а вовсе не сигнал мужчинам для приставания. Немка ходит везде одна не только потому, что на немецких улицах потише, чем на наших (всяко бывает), просто немка вообще взяла на себя во многом функции мужчин. Например, такую, как функция выбора партнера. Она приходит в танцевальное кафе и выбирает себе мужчину на день, на неделю, на год или на всю жизнь. Последнее, правда, реже. С жильем проблем нет, и если ты с человеком спишь, это еще вовсе ничего не значит. В немецких любовных отношениях вообще со стороны мало что поймешь. Слово «Freund» (друг) и «Freundin» (подруга) означают вовсе не то, что обычно у нас, а в приложении к молодой паре лишь то, пожалуй, что они ИНОГДА вместе спят и ходят в гости или в кафе. Не более, но и не менее. Это более, чем просто партнер на ночь или на несколько ночей, но и менее, чем то, что у нас называется почти неприличным словом «сожительство», т. е. брак без регистрации. Дело вообще-то тонкое. Если просто спишь и никуда вместе не ходишь, то это меньше, чем «друг», и, кажется, никак не называется. Один знакомый немец вел затяжные переговоры со своей пассией, с которой он уже спал несколько раз, за более прочную стадию отношений под вывеской «друг – подружка» и – безуспешно. Интересно при этом, что спать она с ним не отказывалась, но и обнародовать свои отношения под таким наименованием не хотела. Удивительно и то, что борьба шла вовсе не за штамп в паспорте, как обычно у нас.
Дальше идет более существенная форма отношений, которая называется «Lebensabschnittsgefaerte», что в переводе на русский язык приблизительно означает «товарищ по определенному этапу жизни». Понятно, это в любом случае означает, что уж точно не на всю жизнь. Такие пары могут даже жить не вместе – квартиры у всех есть.
Встретились, посидели при свечах (немецкая неистребимая любовь к киношно-романтическому антуражу) за полезной для здоровья пищей, переспали и – по домам. Если нужно пойти в гости, в компанию или кафе – созвонились, встретились и опять по домам. Ничто не мешает при таких условиях иметь и по нескольку друзей-подружек, что и делают многие из знакомых немцев и немок. Кто-нибудь один может считаться «основным», то есть собственно «другом». Что-то вроде восточного брака в свободном мире: любимая жена, менее любимая, молодая жена и т. д. Только женщины также получают возможность к такому разнообразию и выбору.
Вообще вступать в брак вроде бы и ни к чему. Проблемы жилья почти нет (хотя немцы и ноют, что оно дорогое, однако оплачивать его не могут только бомжи), женщина как кухарка не нужна – полно полуфабрикатов. Разве что дети? Но и тут немка, рожающая в первый раз лет под сорок, – не редкость. А до сорока-то уж никакого резона выходить замуж! К этому, кажется, не стремятся обе стороны.
…И все же мне показалось, что, добившись всего, чего хотела, немецкая женщина осталась глубоко несчастным существом. Чтобы убедиться в этом, достаточно окинуть взглядом немецких мужчин, по крайней мере ту значительную их часть, которая живет в городах. В большинстве встреченных на улице, в трамвае, в кафе молодых пар вы с безотчетной досадой и почти с ревностью обнаруживаете, что женщина смотрится гораздо лучше мужчины: и красивее, и – по глазам видно – умнее, решительнее, с более сильным характером. И это не субъективный взгляд, искаженный иными социальными и культурными стереотипами о том, каким должен быть «настоящий мужчина». Это вполне осознанная самими немцами реальность. По крайней мере немецкими женщинами. Со многими из них, сидя в кафе или трамвае, я затевал забавную игру, предлагая выбрать из окружающего мужского «товара» достойные экземпляры, с которыми захотелось бы, например, «закрутить роман» или просто «было бы приятно провести время». Игра всегда заканчивалась одним и тем же. После долгого изучения мужского контингента, немки если и называли одного-двух претендентов, то с большими оговорками, а в конце концов признавались, что «товар», в общем-то, второсортный, лежалый и по физиономиям видно, как будут развиваться отношения на десять лет вперед.
Рынок любви и дружбы
Русские вряд ли назвали бы возможность познакомиться рынком, а немцы, привыкшие все трезво обобщать и не сентиментальничать, – называют. Проблема все-таки остается, похожая на нашу. Знакомиться выгоднее всего в естественной атмосфере, где за будущим партнером можешь предварительно некоторое: время наблюдать, не только когда он угощает тебя пивом или силится казаться умным и оригинальным. Все-таки знакомства в кафе и дансингах не слишком долговечны. Атмосфера громкой музыки и алкогольного веселья не способствует хорошему узнаванию партнера и уже заранее предполагают скоротечность и, так сказать, «сексуальный обмен».
Индустрия кафе, ресторанов и вообще развлечений очень развита, и русские танталовы муки ухаживания за девушкой в большом городе (ресторан лишь для богатых, театр и концерт зачастую также, на выставку не любую даму поведешь, да еще и длинные расстояния, неудобство провожания, когда начинается известная песня «опять по шпалам», общежитский быт и проч.) немцам неведомы. Все абсолютно доступно. И даже есть время для особого ритуального разгула страстей – февральский карнавал, на который в города, где он проводится (Кельн, Штутгарт), съезжается уйма народу со всей Германии и даже из-за границы.
Но и в обычное время немцы в целом, и немецкие женщины тоже, более дружелюбны, чем мы, более открыты и располагают к общению.
Попробуйте заговорить с русской девушкой в метро. Она тут же заподозрит в вас дурные намерения, будет воротить нос или в лучшем случае бездарно кокетничать. Ну какие в самом деле могут быть у мужчины дурные намерения, кроме того, что провести с женщиной ночь? Но это думает всякий мужчина при виде всякой симпатичной женщины Это не повод, чтобы грубить или кривляться.
Немки от обращения в общественном месте вовсе не шарахаются как ужаленные, не огрызаются и не кокетничают в приторной манере мексиканских телесериалов. Вероятно, немка мудро заключает, что ежели она и нравится мужчине во всех отношениях, то это вовсе не значит, что он ее начнет тут же насиловать. Отвечают спокойно и дружелюбно, шутят как равные – без кокетливых интонаций и ужимок, иногда обращаются к вам первые и при этом у вас не возникнет никакого ощущения, что немка заигрывает с вами – «чего-то хочет», как в русском подобном случае. Так просто – пошутили и разошлись, а если захочешь, можно и продолжить разговор, выйдя на остановке, – через пять метров в ближайшем кафе за чашкой кофе. Это ни к чему не обязывает. Не понравился хлопец – не пей с ним вторую чашку.
Тут надо прибавить, что русских женщин я больше жалею, чем обижаюсь на них, ибо их поведение скорее всего защитная реакция на назойливость русских мужчин, которые знакомятся чаще всего пьяными. Поэтому, возможно, для русской девушки действительно безопасней просто отшивать русского мужчину при первых же словах, чтобы он чего доброго не принял ответ на вопрос «как пройти в библиотеку?» за готовность на все. Система эротической сигнализации разная, и, возможно, различия не столько национально-культурные, сколько технологические, как в случае с компьютерами, когда обычно выговаривают традиционную фразу: «Здесь мы отстали от них на столько-то и столько-то лет».
Но самое удивительное – это немецкие брачные объявления. Это эпос, волшебная сказка и приключенческий роман одновременно. Это такой кладезь национальной эротической психологии, где в концентрированном виде можно отыскать абсолютно все. Вдруг особенно четко понимаешь, что немецкий романтизм в несколько примитивном и даже извращенном виде жив, что страдания молодого Вертера – это повседневная реальность, что у немцев наблюдается гораздо более длительная изнасилованность массовой культурой, чем у нас, которая проявляется в обилии киношных образов в объявлениях и в массовых потугах к дешевой оригинальности, и еще много-много необычного, чего никогда не отыщешь в русских объявлениях такого рода, каковые у нас напоминают биржевую информацию: рост, вес – в/о без в/п и т. д.
Приведу некоторые отрывки навскидку из одного номера журнала «Кельнер иллюстрирт».
«Сладкая зеленоглазая дикая кошка, ласкающая и покусывающая, ищет черного кота для совместных лунных прогулок. Любит гулять на свободе, но также и возвращаться домой…»
«Доверчивая неблохастая и без кошачих червей молодая кошечка (31 год) с коричневой шерстью и карими глазами ищет нового владельца. Отдастся только в любящие руки. Упрямая, но очень ласковая…»
«Рыжая ведьма ищет колдуна для огненных экспериментов. Я люблю черные свечки и суп из жаб. Если тебе от… до… приди и заколдуй меня».
«Поющая мотоциклистка для легенд и страстей. Есть ли кто-нибудь, чье сердце бьется в том же ритме?»…
А вот вторит им немецкий мужчина.
«Маленький дракончик с большими амбициями ищет обаятельную принцессу с целью похищения. Пещера и огненный темперамент предоставляется…»
Иногда кажется, что они соревнуются в идиотизме. Но скорее всего это просто такая игра, правил которой мы еще не разучили, поскольку и эта сторона рыночных отношений у нас еще не достаточно «цивилизовалась».
Культурная эротическая игра развитого капитализма должна быть тонка! И русский вполне «цивилизованный», а также и «зоологизованный» вариант брачного объявления когда-нибудь будет звучать так: «Матерый медведь ищет Василису Прекрасную для порождения богатырского потомства согласно народным поверьям. Трехкомнатная берлога, медвежьи объятия и бочка меда гарантируются ».
Алексей Козлачков
Кельн
«Независимая газета», 10.08.1996