Русский политогенез – славное прошлое и смутное будущее.
Часть II
«Повесть временных лет» даёт прямое указание на то, где жили варяги, – по Южному берегу Балтийского моря, которое в летописи называется Варяжским морем. Чётко обозначены западные пределы расселения варягов: «до земли Агнянской и Волошской». Англами в то время называли датчан, а волохами западные славяне именовали итальянцев. На востоке варяги контролировали северо-западную часть Волго-Балтийского пути вплоть до Волжской Булгарии.
Но кем были «варяги» в этническом отношении? Сопоставление летописных сообщений с другими источниками позволили А. Г. Кузьмину показать, что изначально «варяги» русской летописи – это известные ещё римским авторам «варины» («вэрины», «вагры», «вары»).
«Варины», или «вэринги», еще в IV в. в числе других племён участвовали во вторжении в Британию. Они входили в группу «ингевонов», племён, которые, по мнению А. Г. Кузьмина, германцами не были, но зато в этой группе была сильная примесь уральских элементов. Германские средневековые авторы называли варинов «вэрингами» и считали их одним из славянских племён. Франкские авторы – «вэринами», балтийские славяне – «варангами», «ваграми». В восточнославянской огласовке «вагров» стали называть «варягами». Само этническое название «варяги» совершенно ясное, индоевропейское: «поморяне», «люди, живущие у моря» (от индоевропейского «вар» – вода, море). Варины, как соседнее с собственно франкскими владениями племя, и дали название Балтийскому морю, которое ещё и в ХVI веке называлось Варяжским, но только в России и у балтийских славян.
В конце VIII или начале IX в. варины ещё не были ассимилированы славянами. Во всяком случае, на рубеже этих веков франкский император Карл Великий даровал варинам закон, единый с англами – «Правду англов и вэринов или тюрингов». Но активная экспансия франков и саксов побудила варинов искать новые места поселений. В VIII в. во Франции появляется Варангевилл (Варяжский город), в Бургундии на реке Роне, в 915 г. возник город Вэрингвик (Варяжская бухта) в Англии, до сих пор сохранилось название Варангерфьорд (Бухта варангов, Варяжский залив) на севере Скандинавии. Саксонская «Северная марка» в конце Х – начале XI века называлась также «Маркой Вэрингов». С VIII-IX вв. имена Варин, Вэрин и Варанг широко распространяются по всей Европе, свидетельствуя также о рассеивании отдельных групп варинов в иноязычной среде.
С середины IX в. варины постепенно ассимилируются пришедшими сюда славянами, и во второй половине IX века здесь возобладал славянский язык. Объединение варинов и славян произошло, очевидно, в рамках общего противостояния славян и других племён южного берега Балтики наступлению франков и саксов.
Основным направлением переселений варинов-варягов стало восточное побережье Балтики. На восток они переселялись вместе с отдельными группами русов, живших по берегам Балтийского моря (на о. Рюген, в Восточной Прибалтике и др.). Отсюда в «Повести временных лет» и возникло двойное именование переселенцев – варяги-русь: «И пошли за море к варягам, к руси, ибо так звались те варяги – русь». При этом, «Повесть временных лет» специально оговаривает, что русь — это не шведы, не норвежцы и не датчане.
В Восточной Европе варяги появляются в середине IX в. Варяги-русь приходят сначала в северо-западные земли к ильменским словенам, а затем спускаются к Среднему Поднепровью. По сведениям разных источников и по мнению некоторых ученых, во главе варягов-руси, пришедших к ильменским словенам с берегов Южной Балтики, стоял князь Рюрик. Скорее всего, легендарный Рюрик был выходцем из одного из варяжских (вэринских) племен. В некоторых средневековых генеалогиях Рюрика и его братьев (Сивара и Триара – на западноевропейский манер) считают сыновьями князя славянского племени ободритов Годлава (Готлиба), убитого в 808 году датчанами. В свою очередь генеалогию ободритов средневековые авторы привязывали к венедо-герульской, отражавшей процесс ассимиляции венедов и герулов славянами (смешанные славянские и неславянские имена княжеских родов).
В русской летописи имя Рюрик звучит так, как звучало в кельтской Галлии. Это имя, по всей вероятности, восходит к названию одного из племён кельтов – «руриков», «рауриков», а племенное название, видимо, связано с рекой Рур. Племя это ещё на рубеже нашей эры ушло от вторгнувшихся в Галлию войск Юлия Цезаря, и уйти оно могло только на восток. В позднейшее время выходцы с берегов реки Рур тоже получали имена (или прозвища) Рурик. Имена братьев Рюрика тоже находят объяснение в кельтских языках. Имя Синеус, скорее всего, образовано от кельтского слова «sinu» – «старший». Имя Трувор объясняется также из кельтского языка, в котором слово-имя Тревор означает «третий по рождению».
Названия основанных Рюриком в IX в. городов (Ладога, Белое озеро, Новгород) говорят о том, что варяги-русь в это время говорили на славянском языке. Интересно, что главным богом у варягов-руси был Перун. В договоре Руси с Греками 911 г., который заключил Олег Вещий, говорится: «А Олега с мужами его заставляли присягать по закону русскому: клялись оружием своим и Перуном, их богом». Поклонение Перуну было распространено среди разных народов именно Южного побережья Балтики, например, у литвы богом был Перкунас, с аналогичными Перуну функциями.
Представление о славянстве варягов и об их выходе с Южно-Балтийского побережья сохранялось на протяжении веков не только на землях бывшей Киевской Руси. Оно широко бытовало в Западной Европе, о чем говорят многие памятники. Важное место среди них занимает заключение посла Священной Римской империи С. Герберштейна, посещавшего Россию в 1517 и 1526 годах. Он сказал, что родиной варягов могла быть только Южно-Балтийская Вагрия, заселенная славянами-вандалами, которые «были могущественны, употребляли, наконец, русский язык и имели русские обычаи и религию». «На основании всего этого, — писал Герберштейн, — мне представляется, что русские вызвали своих князей скорее из вагрийцев, или варягов, чем вручили власть иностранцам, разнящимся с ними верою, обычаями и языком». Как дипломат, Герберштейн побывал во многих западноевропейских странах, в том числе и прибалтийских (в Дании, в Швеции), был знаком с их историей, что и позволило ему установить параллель между Вагрией и Россией, а не между Швецией и Россией.
Предания о Рюрике и его братьях на Южном берегу Балтики сохранялись очень долго – их записывали ещё во второй половине XIХ века. Современный историк В. В. Фомин отмечает, что в «Зерцале историческом государей Российских», принадлежавшем руке датчанина Адама Селлия, с 1722 года проживавшего в России, Рюрик с братьями также выводятся из Вагрии. То, что такого рода предания имели место быть и долгое время бытовали на бывших землях южнобалтийских славян, подтверждает француз Ксавье Мармье, «Северные письма» которого были изданы в 1840 году в Париже. Побывав во время своего путешествия в Мекленбурге, расположенном на бывших землях славян-ободритов, Мармье записал местную легенду о том, что у короля ободритов-реригов Годлава было три сына: Рюрик Миролюбивый, Сивар Победоносный и Трувор Верный, которые, идя на восток, освободили от тирании народ Русии и сели княжить соответственно в Новгороде, Пскове и на Белоозере. Таким образом, ещё в первой половине ХIХ в. среди давно уже онемеченного населения Мекленбурга сохранялось предание балто-славянского происхождения о призвании трёх братьев-славян на Русь, отстоящее от них ровно на целое тысячелетие.
О давнем и тесном взаимодействии жителей Южного берега Балтики с Северо-Западной Русью свидетельствуют и многочисленные археологические, антропологические, этнографические и лингвистические материалы. По исследованиям Г.П. Смирновой, в ранних археологических слоях Новгорода заметный компонент составляет керамика, имеющая аналогии на Южном побережье Балтики, в Мекленбурге, что указывает на две большие волны переселений по Волго-Балтийскому пути с Запада на Восток: в конце VIII и в середине IX века. Важные антропологические исследования, проведённые в 1977 г. среди населения Псковского обозёрья, показали, что оно относится к западнобалтийскому типу, который «наиболее распространён у населения южного побережья Балтийского моря и островов Шлезвиг-Гольштейн до Советской Прибалтики…» Нумизматический материал также показывает, что самые ранние торговые связи Руси на Балтийском море фиксируются не со Скандинавией, а с Южным побережьем Балтики. Д. К. Зеленин, И. И. Ляпушкин и многие другие археологи и лингвисты указывали на явные языковые и этнографические параллели Северной Руси и Балтийского Поморья. И не случайно в летописи утверждается, что новгородцы происходили «от рода варяжска» – в те времена ещё хранились какие-то предания о связи населения Новгорода с южнобалтийскими племенами.
А вот при Ярославе Мудром в XI веке в варяжских дружинах в большом числе появляются шведы-скандинавы. Этому способствовало то, что Ярослав был женат на шведской принцессе Ингигерд. Поэтому в начале XI в. на Руси варягами начинают называть и выходцев из Скандинавии. И не случайно вставка в летопись, в которой «варягами» названы и шведы, появилась только в конце XI в. Кстати, и скандинавские саги свидетельствуют – сами шведы ничего не знали о Киевской Руси до конца X в. Во всяком случае, первый русский князь, ставший героем скандинавского эпоса, – это Владимир Святославич. Но интересно, что в Новгороде шведов варягами не называли вплоть до XIII в
После смерти Ярослава русские князья перестали набирать наёмные дружины из варягов. В результате, само имя «варяги» переосмысливается и постепенно распространяется на всех выходцев с католического Запада.
* * *
Теперь обратимся к вопросу: кто такие славяне? Где их родина?
Отыскать прародину славян существенно могла бы помочь наука антропология, изучающая анатомические особенности разных народов. Но, к сожалению, антропологические исследования сильно затруднены. Дело в том, что примерно с середины II тыс. до н. э. и до принятия христианства у славян господствовал обряд трупосожжения, соответствующий определённым языческим представлениям о загробном мире. На имеющемся скудном материале антропологи смогли лишь установить, что славяне изначально были смешанным в этническом отношении народом – формировались на основе разных народов. Впрочем, и это очень важный вывод!
Попытку создать концепцию происхождения славян с учётом всех имеющихся данных предпринял русский историк, профессор А. Г. Кузьмин. Он предположил, что праславяне формировались во II – нач. I тыс. до н. э. на обширной территории Европы от южного побережья Балтики до лесостепи Приднестровья. Основой праславян могла быть археологическая культура колоколовидных кубков. Так, антрополог Т .И. Алексеева установила, что население культуры колоковидных кубков соответствовало славянскому антропологическому типу.
Истоки этой культуры прослеживаются где-то в области Восточного Средиземноморья, может быть в Передней или даже Средней Азии. Возможно, в родстве с этим населением находились хетты, пелазги и лигуры. Из Передней Азии через Северную Африку культура колоколовидных кубков передвигается в Испанию. Около 1800 года до н. э. эта культура из Испании довольно быстро перемещается двумя потоками на территорию Европы. Первый поток движется по западному побережью Атлантики, входя в состав будущих кельтов. Второй поток движется в Приальпийскую зону Центральной Европы, где и становится основой для будущих славян. Примерно в это же время праславянский язык, видимо, отделяется от общего индоевропейского языка.
Позднее протославяне культуры колоколовидных кубков продолжили своё движение на восток. Исторически распространение славянского антропологического типа прослеживается сначала на Моравию и Чехию, затем к будущим племенам уличей, тиверцев, древлян. И недаром антрополог Т. И. Алексеева обнаружила близость древнерусского и даже современного приднепровского населения народам именно Приальпийской зоны: Венгрии, Австрии, Швейцарии, Северной Италии, Южной Германии, севера Балкан.
В последующие времена исследователи выделяют ещё несколько культур, которые можно считать славянскими: тшинецкая, чернолесская, милоградская, зарубинецкая, лужецкая, пшеворская культуры. Возможно, славянами были и «скифы-пахари». Каждая из культур существовала сама по себе, некоторые сменяли друг друга. И в каждой из них смешивались разные этносы. Но направление движения культур характерно – из Приальпийской зоны в Приднепровье и Причерноморье. Например, внутри чернолесской культуры (X-II веков до н. э.) совпадают славянская и иллирийская топонимика и археология, что свидетельствует о волне славянского передвижения с территории Иллирии (летописный «Илюрик»), т. е. опять же из Приальпийской зоны.
NB. Иллирийцы – это одно из индоевропейских племен, занимавших территорию, примыкающую к Адриатическому морю. Кроме того, историки выделяют так называемых северных иллирийцев, мигрировавших к побережью Балтики. Данные лингвистики свидетельствуют, что иллирийцы, скорее всего, были выходцами из Малой Азии, которую покинули в XIII-XII вв. до нашей эры после Троянской войны. В VI-IX вв. н. э. племена иллирийцев были ассимилированы славянами.
Во II веке н. э. в результате нашествия с северо-запада, с побережья Северного и Балтийского морей, готов и ругов в Причерноморье образовалась черняховская культура (II-IV вв. н. э.). Территорию черняховской культуры ученые отождествляют с Готским государством Германиха Ойум. Поселения черняховской культуры располагались по берегам Дуная, Прута, Днестра, Южного Буга и притокам Днепра (Роси, Псёлу, Ворскле). Материальная культура черняховцев свидетельствует о том, что её составляли разные народы – славяне, кельты, фракийцы, скифы, сарматы.
В период существования черняховской культуры славяне впервые упоминаются в письменных источниках, в частности в сочинении историка Иордана «О происхождении и деяниях гетов». Иордан жил в VI в., но его история захватывает время с IV столетия. Своей задачей Иордан поставил написание истории народа готов, но одновременно упоминал и описывал он и другие, соседние с готами племена, в том числе и славян. По его сведениям, славяне в тот период были известны под тремя разными именами – их прозывали венетами, склавенами и антами.
«Склавены, — писал Иордан, — живут от города Новиетуна (на реке Саве) и озера, именуемого Мурсианским, до Данастра, а на север – до Висклы; вместо городов у них болота и леса. Анты же – сильнейшее из обоих племён – распространяются от Данастра до Данапра, там, где Понтийское (Чёрное) море образует излучину». Венеты, видимо, жили севернее, ближе к берегам Балтийского моря.
Крайне занимательно описание Иорданом войны между готами и антами, которая разразилась после смерти короля Германариха: «…Германарих, престарелый и одряхлевший, страдал от раны и, не перенеся гуннских набегов, скончался на сто десятом году жизни… По смерти короля Германариха остроготы, отделённые от везеготов и подчинённые власти гуннов, остались в той же стране, причем Амал Винитарий удержал все знаки своего господствования. Подражая доблести деда своего Вультульфа (Вутвульфа), он, хотя и был ниже Германариха по счастью и удачам, с горечью переносил подчинение гуннам. Понемногу освободившись из-под их власти и пробуя проявить свою силу, он двинул войско в пределы антов и, когда вступил туда, в первом сражении был побеждён, но в дальнейшем стал действовать решительнее и распял короля их Божа с сыновьями его и семьюдесятью старейшинами для устрашения, чтобы трупы распятых удвоили страх покоренных. Но с такой свободой повелевал он едва в течение года; этого положения не потерпел Баламбер, король гуннов; он призвал к себе Гезимунда, сына великого Гуннимунда (Гунимунда), который, помня о своей клятве и верности, подчинился гуннам со значительной частью готов и, возобновив с ним союз, повёл войска на своего троюродного брата Винитария. Долго они бились; в первом и во втором сражениях победил Винитарий. Едва ли кто в силах припомнить побоище, подобное тому, которое устроил Винитарий в войске гуннов! Но в третьем сражении, когда оба противника приблизились один к другому, Баламбер, подкравшись к реке Эрак, пустил стрелу и, поразив Винитария в голову, убил его; затем он взял себе в жёны племянницу его Вадемерку и с тех пор властвовал в мире над всем покоренным племенем готов, но, однако, так, что готским племенем всегда управлял его собственный царёк, хотя и соответственно решению гуннов…»
Этот рассказ Иордана о войне готов с антами, а затем о победе гуннов над готами явно перекликается со… «Словом о полку Игореве»! Неизвестный нам автор «Слова» ещё в XII веке помнил о событиях восьмивековой давности – он поёт о «времени Бусове», в имени которого читается иордановский король антов Бож. В «Слове о полку Игореве» рассказывается о том, что готы потерпели поражение и «готские девы» на морском берегу жаждут мщения и желают успеха половцам. А ведь это значит, что и крымские готы, жившие в Крыму и в XII в., сохраняли память о том давнишнем жестоком поражении!
Племена черняховской культуры загадочным образом исчезли в конце IV в. На поселениях нет следов разрушений, пожаров, нападения вражеских племён: они по неизвестной причине просто покинули свои жилища и ушли. В V-VI вв. в Поднепровье жили уже другие славянские племена, не знавшие гончарного искусства и не связанные с черняховской культурой.
В V в. славяне составляли немалую часть населения Гуннской державы Атиллы. В отличие от воинственных гуннов и германцев, славяне не принимали участия в битвах. Поэтому они не упоминаются в письменных источниках, но в археологической культуре того времени четко прослеживаются славянские черты.
Но после распада государства Атиллы славяне выходят на историческую арену. В VI-VII вв. славяне расселяются из Среднего Подунавья, Прикарпатья и Среднего Приднепровья на территории Прибалтики, Балкан, Средиземноморья, достигают Испании и Северной Африки. Примерно три четверти Балканского полуострова были завоеваны славянами за столетие. Вся область Македонии, примыкавшая к Фессалонике, называлась Склавенией. К рубежу VI-VII вв. относятся сведения о мощных славянских флотилиях, плававших вокруг Фессалии, Ахеи, Эпира и достигавших даже южной Италии и Крита.
Сирийский автор Иоанн Эфесский писал в VI в.: «… В третьем году по смерти Юстина царя и правления победительного Тиверия – вышел народ лживый славяне. И прошли они стремительно через всю Элладу, по пределам Фессалоники и Фракии всей. Они захватили много городов и крепостей: они опустошали, и жгли, и захватывали в плен, и стали властвовать на земле, и живут на ней, властвуя, как на своей собственной, без страха, в продолжении четырёх лет». Живший на рубеже VI-VII вв. папа римский Григорий I в письме одному из епископов с ужасом указывал, что славяне к этому времени достигли Адриатики и начали проникать в Италию: «Славянский народ, так сильно угрожающий вам, смущает меня и огорчает. Огорчаюсь, ибо соболезную вам. Смущаюсь, ибо славяне из Истрии стали уже проникать в Италию… Но не советую вам впадать в отчаяние, ибо тем, кто будет жить после нас, суждено увидеть ещё худшее». Византийский автор Феодор Синкелл в первой половине VII в. со страхом описывал совместное аварское, персидское и славянское нападение на Константинополь: «И вот этой ночью посланы были моноксилы к персам, и на них множество славян отплыло, чтобы привезти персидское союзное войско. Ведь славяне приобрели большой навык в отважном плавании по морю с тех пор, как они начали принимать участие в нападениях на ромейскую державу… И по всей стене и по всему морю раздавался неистовый вопль и боевые кличи… А в заливе [Золотой] Рог [хаган аваров] заполнил моноксилы славянами и другими свирепыми племенами, которые он привел [с собой]…»
Вслед за Иорданом византийские и германские средневековые авторы называли славян «антами» (восточная славянская ветвь), «склавинами» (южная ветвь славян) и «венетами» (славяне, жившие в Прибалтике).
Название «анты» – иранского происхождения, как, к примеру, «хорваты», «сербы» или «северяне», в их материальной культуре много сарматских элементов. Согласно готскому историку Иордану, жили анты в лесостепи между Днепром и Днестром и к востоку от Днепра. Византиец Прокопий Кесарийский говорит о безмерных, бесчисленных племенах антов на просторах Северного Причерноморья.
По описанию современников, анты, как и остальные славяне, пользовались одним языком, у них были одинаковые обычаи и верования, а ранее склавины и анты назывались одним именем. Но очевидно, что анты все-таки сильно выделялись: византийцы могли сразу отличить анта от склавина даже среди наёмников империи. Археологической памятью об антах является пеньковская культура. Их основными занятиями было пашенное земледелие, оседлое скотоводство, ремесло и торговля. Большинство поселений этой культуры принадлежало славянам.
Анты воевали с Византией, готами и аварами. Не раз они ходили в Италию, помогая византийцам в их войнах с готами. Нападали вместе со склавенами и гуннами на Фракию и Иллирию, разоряя области между Адриатическим и Чёрным морями. О многочисленности и могуществе антов говорит и то, что они имели многих предводителей – «архонтов», снаряжали посольства, например посольство антского вождя Мезамира к аварам, и принимали послов от византийских императоров.
Упоминания об антах замирают с начала VII в. Исчезновение антов представляет собой большую научную проблему. Российский археолог В. В. Седов считает, что существовало 5 племенных союзов антов, из которых впоследствии произошли славянские племена – хорваты, сербы, уличи, тиверцы и поляне.
Склавины – видоизмененное в византийской среде название «словене». «Словене» жили поблизости от границ империи. Склавинам соответствует территория археологической культуры Прага-Корчак, распространявшейся к юго-западу от Днестра. В конце VI – начале VII вв. склавины расселились в балканских провинциях Византийской империи. С начала VII в. название «склавины» употребляется уже как собирательное название славян вообще. «Склавинией» в византийских источниках называли области Пелопоннеса и Македонии.
В некоторых византийских сочинениях сохранились подробные описания антов и склавинов. Одно из таких сочинений под названием «Стратегикон» принадлежит перу византийского императора Маврикия (582 – 602): «(1) Племена склавов и антов одинаковы и по образу жизни, и по нравам; свободные, они никоим образом не склонны ни стать рабами, ни повиноваться, особенно в собственной земле. (2) Они многочисленны и выносливы, легко переносят и зной, и стужу, и дождь, и наготу тела, и нехватку пищи. (3) К прибывающим к ним иноземцам добры и дружелюбны, препровождают их поочередно с места на место, куда бы тем не было нужно; так что, если гостю по беспечности принявшего причинен вред, против него начинает вражду тот, кто привёл гостя, почитая отмщение за него священным долгом. (4) Пребывающих у них в плену они не держат в рабстве неопределённое время, как остальные племена, но определив для них точный срок, предоставляют на их усмотрение: либо они пожелают вернуться домой за некий выкуп, либо останутся там как свободные люди и друзья. (5) У них множество разнообразного скота и злаков, сложенных в скирды, в особенности проса и полбы. (6) Жёны их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве. (7) Живут они среди лесов, рек, болот и труднопреодолимых озёр, устраивая много с разных сторон выходов из своих жилищ из-за обычно настигающих их опасностей. (8) Все ценное из своих вещей они зарывают в тайнике, не держа открыто ничего лишнего. (9) Ведя разбойничью жизнь, они любят совершать нападения на своих врагов в местах лесистых, узких и обрывистых. С выгодой для себя пользуются засадами, внезапными нападениями и хитростями ночью и днём, выдумывая многочисленные уловки… (12) Пребывая в состоянии анархии и постоянной вражды, они ни боевого порядка не знают, ни сражаться в правильном бою не стремятся, ни показаться в местах открытых и ровных не желают… (14) Они вообще вероломны и ненадёжны в соглашениях, уступая скорее страху, нежели дарам. Так как господствуют у них различные мнения, они либо не приходят к соглашению, либо, даже если и соглашаются, то решение тотчас же нарушают другие, поскольку все думают противоположное друг другу и ни один не желает уступать другому… (30) Поскольку у них много вождей и они не согласны друг с другом, нелишне некоторых из них прибрать к рукам с помощью речей или даров, в особенности тех, которые ближе к границам, а на других нападать, дабы враждебность ко всем не привела бы к [их] объединению или монархии.
Византийский историк VI в. Прокопий Кесарийский также описывал эти славянские народы: «Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и потому у них счастье и несчастье в жизни считается общим делом. И во всем остальном у обоих этих варварских племён вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченные ли болезнью или на войне попавшими в опасное положение, то они дают обещание: если спасутся, тотчас же принесут богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы. Они почитают реки, нимф и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания. Живут они в жалких хижинах на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют место жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают. Иные же не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут на сражение с врагами. У тех и других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темнокрасные. Образ жизни у них, как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но, по существу, они неплохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. В древности оба эти племени называли «спорами» («рассеянными»), думаю, потому что они жили, занимая страну «спораден», «рассеянно», отдельными посёлками. Поэтому-то им земли надо занимать много. Они живут, занимая большую часть Истра, по ту сторону реки».
Славян, живших по южному побережью Балтийского моря, иногда называли «венедами» или «венетами». Но вот сами венеты изначально не были славянами. Скорее всего, венеты – это те самые «генеты», которые упомянуты в поэмах Гомера:
Вождь Пилемен пофлагонам предшествовал, храброе сердце,
Выведший их из генет, где стадятся дикие муллы.
Венеты были родственны иллирийцам и в древности жили в Малой Азии, в Пафлагонии, – на побережье нынешнего Чёрного моря. В XIII (XII в.) до н. э. венеты были союзниками троянцев во время Троянской войны. Троянцы потерпели поражение, и венетам пришлось переселяться из своих родных мест в Европу. В XIII-VI вв. до н. э. венеты вместе с родственными им иллирийцами постепенно расселялись по востоку Европы. Одна часть венетов поселилась на берегах реки Дунай и на побережье Адриатического моря. Память о них сохранилась в названии города – Венеция. В Италии, соединившись с местным племенем латинов, венеты приняли участие в создании Римского государства. Позднее венеты на севере дошли до берегов Балтийского моря. Нынешний Рижский залив долгое время так и назывался – Венедским морем. Антропологические исследования подтверждают древние легенды. В самом населении прибрежной полосы Балтийского моря, которую занимали венеты, в частности на территории Эстонии (и не только), имеется ярко выраженная (и сохраняющаяся до сих пор) примесь понтийского (или более широко – средиземноморского) антропологического типа, который мог быть занесен сюда именно с венетской волной. С венетами в Прибалтику приходит население, близкое по языку к причерноморским индоариям. Более того, найдено много параллелей в названии рек и местностей в треугольнике Малая Азия – Адриатика – Юго-Восточная Прибалтика.
То, что славян стали называть «венетами», конечно же, не случайность. Ведь славяне активно ассимилируют многие народы, в том числе и венето-иллирийские племена на побережье Южной и Юго-Восточной Прибалтики, в результате чего и формируются прибалтийские славяне.
С VII в. на территориях, занятых славянами, возникают первые славянские государства. В 681 г. – Первое Болгарское царство, образовавшееся после прихода в славянское Подунавье кочевников-болгар, которые быстро смешались со славянами. В VIII-IX вв. образуется Великоморавское государство, появились первые сербские княжества и Хорватское государство.
В VI – начале VII вв. славяне значительно расширяют ареал своего расселения и на востоке Европы – от Карпатских гор на западе до Днепра и Дона на востоке и до озера Ильмень на севере. Здесь возникают мощные племенные союзы восточных славян – северяне, древляне, кривичи, вятичи, радимичи, поляне, дреговичи, полочане, ильменские словене и др.
Эти союзы племён также фактически являлись государствами, в которых существовала обособившаяся от общества, но контролировавшаяся им княжеская власть. К IX в. восточнославянские племена, земли, княжения занимали огромные территории, превышавшие площадь многих государств Западной Европы.
И везде славяне ассимилировали другие народы. Вообще, способность славян быстро ассимилировать другие народы поражает! Иногда ассимиляция проходила в течение нескольких поколений! Вот всего лишь один, но очень характерный пример. В VII в. после распада в Приазовье Великой Болгарии орда тюрок-болгар хана Аспаруха переправилась через Дунай и захватила славянскую территорию от Дуная и Чёрного моря до Балканских гор. Изначально болгары-кочевники и славяне-земледельцы жили обособленно друг от друга, при этом болгары были господствующим слоем. Но уже на рубеже VIII-IX вв. болгары стали говорить на славянском языке, тюркские именования титулов болгарской знати заменяются славянскими. И когда в 864 г. Болгария официально принимает крещение, даже не встаёт вопрос о возможности богослужения на тюркском языке. Иначе говоря, к этому времени вся болгарская знать говорила по-славянски, а в целом тюрки-кочевники, дав славянам своё имя, полностью растворились в славянском населении.
Объяснение этому явлению следует искать в организации славянского общества и, прежде всего, в славянской общине.
Община – самоуправляющийся хозяйственный и социально-бытовой коллектив в доклассовых (первобытная община) и классовых обществах (соседская, или крестьянская община). Первобытная праобщина возникла вместе с человеком. С появлением человека современного вида (Homo sapies) и появлением понятия рода возникла кровнородственная община – раннеродовая, а потом она перешла в стадию позднеродовой общины. В кровнородственной общине все её члены являлись родственниками по крови. Со временем кровнородственная община превратилась в соседскую (территориальную), члены которой не были связаны узами только кровного родства.
Учёные отмечают, что у племён, занимающихся земледелием, территориальная община вытесняет кровнородственную раньше, чем у скотоводов. Ведь у земледельца больше возможностей прокормить жену и детей со своего участка земли без помощи рода. С соседями его связывает общая территория и экономические интересы, а не сложная родовая иерархия.
Кровнородственная община очень долго существовала у германцев, иранцев, финно-угров и некоторых других народов. Наличие кровнородственной общины археологи определяют по существованию «больших домов», площадью до 300 кв. м. В каждом из таких домов жила одна патронимия (pater – «отец»; группа близких родственников по отцовской линии). Кровнородственные связи у этих народов продолжали играть большую роль и при переходе к соседской общине. Ведь, если земледельческое поселение состоит из членов одного рода – патронимии, ещё очень долгое время здесь живёт культ рода и племени, а все члены патронимии возводят себя к хорошо памятному реальному предку.
Примечательно, что у племён с кровнородственной общиной обязательно присутствует своеобразный культ генеалогии – память о предках как племени, так и отдельного рода. Иногда имена предков помнились на протяжении десяти – двенадцати поколений, а в легендарных преданиях эти имена хранились столетиями. Чужеземцев в такую общину принимают лишь на «правах» раба, потому что он не происходит от одного с членами общины предка. В племени, состоящем из таких общин-патронимий, существует строгая иерархия родов и общин – от правящих до совсем незнатных. Даже самый талантливый выходец из незнатного рода не мог стать во главе племени. Все было предопределено с рождения. Поэтому в языческих верованиях таких племен судьба понималась как неотвратимый злой рок, волю богов нельзя было изменить.
У славян же очень рано возникла соседская (территориальная) община. Уже говорилось, что славянский этнос изначально, ещё со времени культуры колоколовидных кубков, образовался из смешения частей родов разных племён. Между этими родами сразу установились территориальные, а не кровнородственные связи. Доказательством раннего возникновения соседской общины у славян являются находки «малых домов», в которых могла проживать только одна семья. Значит, славяне жили не большими родами, а отдельными семьями. Причём интересно, что у славян было распространено многожёнство, но при одном муже разные жёны со своими детьми жили в разных «малых домах». Об этом свидетельствуют найденные археологами своеобразные «гнёзда» «малых домов», явно объединённых единым хозяйством.
Поэтому в славянской общине никогда не было культа рода и племени. В территориальных общинах вообще генеалогиям не придают особого значения. Кстати, поэтому же не сохранились и славянские предания об очень древних временах – трудно было найти одного общего предка или один общий род. Скорее всего, таких преданий у славян и не было. И недаром русским боярам в XV в. пришлось самим выдумывать себе генеалогии или заимствовать их с Запада (например, из Пруссии стали выводить предков будущих царей Романовых). Более того, у славян, как и у ряда других народов (в том числе римлян), долго не было личных имён вообще: князья носили имена-титулы (Святослав, Владимир и др.), а люди более низкого происхождения обходились прозвищами.
В состав славянской общины легко принимались чужеземцы. Даже рабы, захваченные в войнах, со временем имели возможность либо выкупиться за незначительную сумму, либо остаться в общине на правах равного.
Управление было связано с хозяйственными нуждами, поэтому старейшин выбирали всей общиной. Жители города и сельской округи делились на десятки, сотни, тысячи. Существовало и общее собрание города или племени – вече. Хозяйственные потребности сельской общины славян ограничивались пределами волости. Характерной особенностью славянской общины были переделы земли, а значит, существовала общая собственность на землю – земля принадлежала общине, а не отдельной семье. Славянские города служили центрами племён и местом убежища крестьян-общинников от внешней опасности.
Существование территориальной общины определило многое в характере славян. Так, освоение новых земель происходило, в основном, мирным путём. На достаточно мирный характер существования внутри славянских племён, между славянскими племенами, а также между славянами и другими народами указывает принципиальный факт: сельские поселения славян не укреплялись и даже в центре городов укреплялся только «детинец», а посады, занимавшие куда большую территорию, оставались неукреплёнными. Каменных же замков, которыми на Западе феодалы защищали себя, на Руси не будет и позднее.
Славяне не обкладывали никого данью, не устанавливали своего господства. Более того, занимая чьи-то территории, они соглашались платить дань их властителю (например, византийским императорам на Балканском полуострове). В немалой степени соседская община повлияла и на восприимчивость славянских народов к внешнему влиянию, спокойному заимствованию чужих традиций и обычаев.
Используя данные раскопок, можно довольно точно описать образ жизни древних славян. Они были осёдлым народом и занимались пашенным земледелием – архееологи находят плуги, сошники, рала, плужные ножи и другие орудия. Именно славяне принесли искусство пашенного земледелия в Восточную Европу. У славян было натуральное хозяйство, каждая община должна была обеспечивать себя всем необходимым: посудой, орудиями труда и оружием. Ремесленные изделия изготавливались для внутренних нужд общины, а не на продажу. Поэтому у славян не было гончарного круга до X в., а отличительным признаком славянской культуры была грубая лепная керамика. Поселения славян располагались на невысоких берегах рек, были невелики по площади и состояли из 15-20 малых полуземлянок, в каждой из которых жила малая семья (муж, жена, дети), а в некоторых случаях, как уже говорилось, находились «гнёзда» «малых домов». Характерным признаком славянского жилища была каменная печь, которая располагалась в углу полуземлянки. У многих славян была распространена полигамия (многожёнство): славянский мужчина имел двух-трёх жён. Своих умерших славяне сжигали.
Этническое самосознание славян, по причине наличия территориальной общины, изначально было ослаблено на фоне племён с кровнородственной общиной. Недаром ещё в языческие времена главной составляющей славянской мифологии становится образ Земли. Земля в славянском религиозно-мифическом восприятии оказывается не только производящей силой природы («кормилица»), но и родоначальницей, матерью всего живого («Мать-сыра земля»). С земледельческими культами, с культом плодородия и производительных сил природы были связаны и другие славянские культы (Велес, Даждьбог, Сварог, Макошь). Отличительной чертой славянского язычества было отсутствие человеческих жертвоприношений.
Славяне были умелыми, изобретательными и хитрыми воинами. Наличие территориальной общины предполагало, что в случае опасности каждый общинник берёт в руки оружие. Византийская организованная армия всегда терпела поражение от славян, не располагавших какой-либо чёткой военной структурой, а ведущих своеобразную партизанскую войну.
Но зная, что в основе славянского бытия лежала территориальная община, сразу же следует иметь в виду и другое обстоятельство: ассимиляция славянами неславянских народов продолжалась на протяжении нескольких тысячелетий, в том числе и в период возникновения Древнерусского государства. Так, письменные источники, в том числе «Повесть временных лет», сообщают, что в Древней Руси существовали и разные формы общины – как территориальная, так и кровнородственная. И если территориальная община – это явный признак славянского населения, то кровнородственная община свидетельствует о том, что вместе со славянами жили и постепенно ассимилировались иные, неславянские народы. А это значит, что на территории будущего Древнерусского государства встретились и объединились в общей исторической судьбе разные народы, имеющие разные формы организации общества, традиции, уклад жизни.
* * *
Теперь, после ответов на вопросы, кто же такие славяне, варяги и русы, слегка распутав клубок противоречий, возникающих при осмыслении проблем становления Древнерусского государства, вернёмся к означенному в преамбуле вопросу о современном состоянии русской государственности и её перспективах в обозримом будущем, хотя бы в пределах ближайших десятилетий (о дальнейших её перспективах рассуждать всерьёз не представляется возможным).
После октябрьского переворота 1917 года Россия, даже после её трансформации 30 декабря 1922 года в Союз Советских Социалистических Республик (официально прекратил своё существование 26 декабря 1991 года), может рассматриваться и по сей день (когда она существует уже в форме Российской Федерации) как русское государство. Может рассматриваться, но уже давно не рассматривается. Согласно принятой всенародным голосованием 12 декабря 1993 года и вступившей в силу 25 декабря 1993 года, ныне действующей Конституции Российской Федерации государствообразующим народом является вовсе не русский народ, исторически и фактически таковым являющийся, а многонациональный народ Российской Федерации.
Современный русский общественный и политический деятель Александр Никитич Севастьянов в своей книге «Время быть Русским! Третья сила. Русский национализм на авансцене истории» даёт историко-политическую справку о том, что «в мире уже более двухсот лет известны (приняты и действуют) две параллельные концепции нации. Есть т. н. «французская» концепция, которая рассматривает нацию как гражданскую общность данной страны. «Нация как гражданская общность»; в сущности – население. Скажем, живущие и натурализованные во Франции франкоязычные арабы и негры согласно этой концепции являются французами, что с нашей точки зрения, конечно, очевидный нонсенс. И есть т. н. «немецкая» концепция, восходящая к Гердеру и немецким романтикам. Эта концепция, опираясь на принципы «народного духа», культуру и общность происхождения, рассматривает нацию как высшую фазу развития этноса».
Далее автор пишет: «С научной точки зрения, принятой во многих странах и в России, нация есть такая фаза развития этноса, в которой этнос создаёт свою полноценную государственность. Но в житейском и моральном смысле слова нация – это попросту большая семья, спаянная общим происхождением, общими корнями, общей историей. Во всех Русских людях течёт русская кровь, у всех нас в двадцать третьем поколении были общие предки. Мы все от одного корня. Мы все породнены между собой, хотя можем и не сознавать и не исчислять этого родства».
Исходя из этой точки зрения, которая в полной мере отражает реальное положение дел в России, многонациональных народов не существует в природе. Есть народ и есть высшая стадия развития народа – нация. В России проживает русский государствообразующий народ (становой хребет государства как французы во Франции или немцы в Германии), а также множество коренных и некоренных народов. Русские националисты и патриоты требуют, чтобы конституция отражала реальное положение дел и закрепила статус русского народа как государствообразующего, а преамбула конституции выглядела бы следующим образом: «Мы, русский народ и другие народы России, связавшие с русским народом свою историческую судьбу…».
Что же такое коренные народы и нации? Коренные нации – нации, не имеющие государственного образования за пределами страны своего проживания. Коренные народы — это такие народы, которые проживают на территориях традиционного обитания своих предков, сохраняют самобытный уклад жизни и осознают себя самостоятельными этническими общностями.
В России коренные нации составляют чуть более 15 % населения, в то время как русский народ являет собой более 80 % населения страны. Однако это не мешает современным демократам и либералам объявить Россию многонациональным и многоконфессиональным (таким, где исповедуется много религий) государством, что позволяет дискриминировать русских, умалять их права и свободы за счёт прочих народов, проживающих в России, в том числе и таких, которые имеют свои собственные государственные образования за пределами Российской Федерации (азербайджанцы, армяне, евреи, таджики и т. д.).
Таким образом, «многонациональная Россия» является государством антирусским, русофобским по своей сути. Так, российская внешняя и внутренняя политика после 1991 года на сторонний взгляд выглядит совершенно абсурдно. Однако она имеет вполне ясную логику, и логика эта – 100 % советская. Советская национальная политика сводилась к тому, что самый страшный феномен — это русский «великодержавный шовинизм», а все иные национализмы законны и позволительны, конечно, если они не принимают явно антисоветской (сегодня – антироссийской) ориентации. Укрепление «дружбы народов» происходило и происходит посредством раздачи преференции нерусским народам за счёт русского. Советская элита была принципиально – по убеждению – нерусская, даже если и формально имела русское происхождение.
После 1991 года государственно-национальная политика не изменилась, осталась по существу прежней советской. В отколовшихся республиках открыто утвердился национализм «титульных наций», который там неявно существовал и при советской власти, а в Российской Федерации сохранился антирусский интернационализм. Например, башкиры в Башкирии – лишь третья по численности после русских и татар этническая группа, тем не менее, власть в руках у башкир. Грабившие и убивавшие русских людей чеченцы за потерянное ими во время войны награбленное имущество получают от российского правительства громадные «компенсации», а русские беженцы из Чечни не получили ничего. Более того, если поставить вопрос о компенсациях русским, то некоторые деятели от демократии и либерализма тут же объяснят, что это может разжечь межнациональную рознь.
Осознавшие и сформулировавшие все вышеозначенные проблемы русские националисты в качестве единственно возможного их решения видят преобразование России из современного конституционно многонационального государства олигархов и бюрократов в русское национальное государство. На первый взгляд, этого не может быть, потому что этого не может быть (по определению). Ведь так сильна и незыблема сейчас властная пирамида. Но это вновь «колосс на глиняных ногах», и даже в гораздо большей степени, чем в начале XX века, когда так называли царскую Россию большевики, готовясь взять власть. В тогдашней царской России успешно развивался национальный капитализм. Современная Россия, открытая «всем ветрам» современного мира, находится в состоянии перманентного кризиса, поскольку неуклонно отстаёт в темпах развития от передовых стран планеты, и это непрерывно вызывает огромное внутреннее напряжение, готовое со всё большей вероятностью вызвать кризис правления. Тогда во власти неминуем раскол, которым русские националисты могут воспользоваться, если будут к этому готовы идеологически и организационно. Большинство граждан России воспримет такой исход дела с чувством облегчения и удовлетворения. Гарантией последнего служат результаты социологического опроса, проведённого после событий на Манежной площади в Москве 11 декабря 2010 года, когда 88% опрошенных слушателей Русской службы новостей поддержали вышедшую на площадь под националистическими лозунгами молодёжь. 58% населения России поддержали и запрещённый ныне как экстремистский лозунг «Россия для русских».
После того как решается проблема взятия власти, возникает проблема её удержания. Утерявшей свою пассионарность русской этнической системе это будет трудно сделать вдвойне. Русский народ истратил свои исторические силы ещё в советский период на непрерывные усилия по реализации идей мировой социалистической революции, что привело к распаду Советского Союза, где русский народ был скрепой, и к проигрышу уже постсоветской Россией обеих чеченских войн. Число русских в полиэтничной Москве сократилось на сегодняшний день до 31%! Вымирает русское население России. А ведь в гипотетическом русском национальном государстве все проблемы, приведшие к кризису власти, остаются на месте. Более того, они могут усугубиться вследствие почти обязательного всплеска в стране нерусских национализмов.
Выход здесь видится вследствие неизбежного всплеска пассионарности русского народа после взятия им власти в стране. Русский народ в кои-то веки ощутит себя, наконец, хозяином на этой земле и в этом обществе. Это новое мироощущение должно добавить русским исторических сил.
Подведём некоторый итог вышеизложенным размышлениям: ближайшее будущее русской этнической системы (русского народа) определяется двояко.
С одной стороны, раз уж русский народ стал столь непассионарен, о необходимости построения какого русского национального государства говорят современные русские националисты? Справятся ли русские, взяв в России власть, с валом судьбоносных проблем, которые нужно безотлагательно решить, в условиях существенного истощения исторических сил, о котором безжалостно говорилось выше?
С другой стороны, из вышесказанного вытекает и однозначный ответ на поставленные вопросы. Сейчас или никогда! Родина или смерть!
NB. Сопутствующие проблемы и возможные пути их решения в случае появления на этой земле русского национального государства рассмотрены в статье В. Г. Дица «Сегодняшний день русского национализма».
В. Г. Диц